Вы никогда не были на Алых парусах? А я вот нынче сходила. Весь следующий день отходила от морального шока. Так за одну ночь угадить город! В общем там было 50%- быдла, 30%- выпускников и оставшиеся 20%- других нормальных людей, из которых 4% - явно больше 30 лет. В общем гуляла молодёж, полупьяная, полутрезвая.До двух не было ничего интересного, кроме разве что наблюдений за толпой. После двух ещё что-то можно было смотреть. Единственное, ради чего стоило сходить - это салют. Вот он был обалденный. Конечно никакие камеры и фотографии не смогут заменить того, что можно было увидеть вживую поверх голов многочисленной толпы. Было впечатление, что пол города вывалило на улицы, и это всего лишь молодёж, да и то не вся, причём далеко не вся. После салюта был концерт, точнее его продолжение, и причём, более удачное. Вообще было два концерта, на сколько я поняла, на стрелке Васильевского и на Дворцовой. Не знаю, какой лучше, я смотрела только тот, что на Дворцовой. Мост, соединяющий эти два эпицентра шума и грязи был весь занят толпой неизвестного народу и напоминал шевелящуюся каракатицу. Пробраться на другой берег можно было, но ценой больших усилий (расталкивание толпы локтями и отдавленных (в меру и неосень) ног).
Иду по улице под дождём и без зонтика (точнее, он есть, но в руке) в компании народу мужского пола (преподы и студенты) и распеваю себе под нос романсы.
Проверяла как записан один мультик, который мне дали, звук решила выключить, т.к. играла музыка. Мультик называется "Труп невесты", а теперь представьте танец скелетов, которые при этом по сюжету рассказывают историю несчастной любви одной полумёртвой невесты, а в это время играет Фристайл "черёмуха". Самое удивительное - как всё синхронно получилось, будто мультик под эту песню писали (ибо сама песня старая, её лет десять, если небольше, а мультику явно меньше - современный).
Читая главу "Англо-русское словарное родство" наткнулась на такое слово:
SAINT (святой). В смысловом отношении это слово "прозрачное". Корень в нём тот же, что и в слове SAIN - "охранять с помощью молитвы или заговора от нечистой силы". аким образом. СЕЙНТ (SEINT) буквально означает"тот, кто охраняет, оберегает".
Понимаю, что приведённая ниже паралель будет выглядеть слегка надуманной, но ничего не могу с собой поделать. Случайные мысли, много раз оказывались правдой.
saint => sain => san
А теперь сравним san и sanzo. Не кажется ли вам, что у них общий корень? А если сравнить смысл?
Saint - охранять с помощью молитвы
Санзо - высший титул монаха, охраняющему одну из пяти (или несколько) священных сутр.
Я понимаю, что этот китайский мостик очень хрупкий, но, кажется, он роднит не один язык (в русском языке устаревшее слово сень означает покров или то, что укрывает, по сути сходно по смыслу со словом охраняет).
Читала книгу: "Семь лет в Тибете", наткнулась на такой отрывок:
Именно моя независимость очень помогла мне сблизиться с далай-ламой. Возможно, будь я женат, против наших с ним встреч еще сильнее возражали бы монахи. Они соблюдали строгий обет безбрачия. К сожалению, общение с дамами им заменял гомосексуализм. 'Он даже служил доказательством полной независимости монахов от женщин. Правда, служители культа часто сами влюблялись в девушек и просили снять с них церковное звание, чтобы жениться. Такое разрешение легко давалось. Если орден покидал монах знатного рода, он получал пост, соответствовавший его положению в монастыре. Простой же человек терял сан и мог зарабатывать себе на жизнь коммерцией. Сурово наказывались лишь те священники, которые связывались с женщинами, оставаясь монахами.
Шла я жарким июньским днём по одной из улиц нашего города. И шла бы я так дальше, да вот приковала мой взгляд необычная конструкция окна. Нет, я просто была поражена, увидев такие форточки, а точнее — вентиляционные щели.
Кажется, я начинаю понимать свои поступки. И учение в последний момент - это не только лень. Это проверка на свои возможности, пусть и на однократное их применение. За сутки забить в себя кучу умных слов, и даже иметь способность что-то говорить по этому поводу, и даже вполне вразумительное. С другой стороны, это проверка на прочность и, вообще, на возможность разобраться за вечер в том, в чём не мог разобраться весь семместр. Зимний этап пройден. А как будет с летним? В свете новых открытий у меня ещё меньше оправданий. В свете быстро бегущего времени - ещё больше шансов на провал, чего случиться не должно уже из принципа. Ну что, посмотрим, на сколько сильны мои принципы?
А я хочу, хочу часы с боем. Как те, что были на Гангутской, как те, которых не вернуть. Чтоб они каждые пол часа напоминали... Чтоб они разбивали этот полог молчания. И ещё я хочу стакан с тонкими стенками, чтоб его можно было поставить в красивый подстаканник и пить по вечерам чай, в девять часов. Как многое теряется в этой жизни. Как многое хочется вернуть. А не всегда получается. Есть то, что останется только памятью. Есть то, что хранит память. Хранит, пока может хранить. Потом исчезнет и это. И только мираж воспоминаний останется в наследство времени. Ведь мы не можем вернуть того, что давно и безвозвратно утрачено. Эта странная, слишком странная жизнь никого и никогда не щадит. Так было. Так есть. И так будет всегда. Это только кажется, что она улыбается тебе, что колесо фортуны у тебя в руках. А на деле никогда не выбраться за черту. Никогда не хлебнуть и глотка чужого воздуха. Рождённый ползать, летать не может. И если нет крыльев, напрасно надеяться, что они вырастут. Такого никогда не случится. Так плата или испытание — жизнь за чертой?
Я шла, безбожно опаздывая на лекцию минут на 10-15. Для меня это уже предел. На минут пять - нормально, а больше... так лучше уж совсем не ходить. А тут Карповка, извиваясь своими мутными водами, так и манит прогуляться вдоль запустело-заброшенной набережной. Не долго думая, махнув рукой на первую половину пары (вторая половина пошла туда же, только выяснится это позже) я свернула налево и пошла в сторону отеля Амстердам. Любопытное зрелище - среди задних дворов Каменоостровского, будто в какой-то провинциальной глуши, высится отреставрированный маленький двухэтажный с мансардой домик, там отсилы пять номеров. Я долго не могла понять, как в таком закутке оказался отель и кого он вообще мог привлечь. А когда прогулялась рядом, поняла - там восхитительный вид из окон, которые все как одно выходят на набережную. У меня давно создалось такое ощущение, что в Петербурге есть такие места, где ты как бы выпадаешь из жизни. Будто смотришь из окна дома на шумную площадь, где идут гулянья., ты видишь и слышишь, а тебя нет. У меня возникло непреодолимое жлание побродить по дворам Петроградки. И ещё давно хотелось узнать такой же ли проходной двор в одном доме на Каменоостровском, что очень похож на дом на набережной Фонтанки, который одним концом выходит на ул. Робеспьера (если не ошбаюсь), а другим на набережную. Уж больно похожи фасады этих домов, только цветовая гамма у них разная. Один красный с серым, другой просто серый, но несёт в себе любопытный след затройки Аптекарского острова. И подходя к столь давно интересовавшему меня дому , я обнаружила приоткрытую дверь парадной. Меня удивило и приятно обрадовало, что дверь была всего лишь на кодовом замке. (Это единственная дверь жилого дама из всех мной виденных за этот день, а посмотрела я их не мало, которая не закрывалась домофонным замком.) Я даже стала как-то очень сильно недолюбливать домофоны... Естесствено, что я туда и заглянула и ... Это было чудо, грязное, потерявшее былой блеск, но отнюдь не очарование, чудо. Уткнувшись в обьявление, извещающее жильцов, что и в этой парадной хотят поставить домофон, я горько усмехнулась: вы б не домофон ставили, а прадную отремонтировали. Впрочем, я и так увидела этот дом не в лучшие его времена. Боковую арку во двор заложили стеной, сделав в этой подворотне табачную лавку, а окно в подъезде теперь выходит не в серый купол каменного свода, а упирается в кирпичную кладку, остатки битого стекла печально звенят от случайных сквозняков, латунный шпингалет на всю деревянную раму ещё хранит остатки прежней роскоши и великолепия, покрытый неимоверным слоем пыли и копоти, он будто спрятался он от охочих до наживы людей. И теперь под львиными масками вместо питерского ветра неровная кладка кирпечей, покрывающихся с каждым годом всё большим слоем пыли.Каменную лестницу украшают дубовые перила,точнее их жалкие остатки. На первых двух этажах они просто заменены нетёсаными брусьями (Люди добрые, начните утро с заноз на руках! Впрочем местные жители пользуются лифтом.) И только где-то на одном самом тёмном пролёте сохранились старинные перила и чистые (не исписанные никаким бескультурием) стены. А подняв голову вверх, я просто замерла. Нет, я видела и раньше лепные потолки, но на лестнице - в первый раз. Это поистине прекрасное чудо. С замиранием сердца я поднималась по этой лестнице, которая была полна каких-то своих тайн. Например, двери без ручек и замков, без звонка. А на одном этаже створки такой двери были заклеены скотчем, все эти двери были заколочены железом изнутри. Что они хранят в себе? Какие страсти разгорались за этими дверьми? Как из старинных квартир съезжали прежние хозяева с грустью и радостью расставаясь с коммунальным бытом, а ещё прежде терпя скрипя зубами подселение новых, порой не самых воспитанных жильцов.
Кажется во мне проснулся мелкий интеллигентик. Вот он стоит, ковыряет тросточкой в пороге, и не хочет впускать вас в свой мир, в мир этой квартиры. Ему не нужны малознакомые, никому не известные личности. Он стал слишком подозрителен, не доверят никому. Оно и понятно, за окном недавно отгремела революция и её железная коса пошла собирать новый весьма обильный урожай. Он сидит, читает по вечерам книги в старых переплётах, абажур зелёной лампы льёт вокруг свой успокаивающий свет. Он не прочь почитать бы Булгакова, его даже, может быть, не вытошнит от Платонова, но эти книги запрещены, как впрочем и многое другое.
Возвращаясь к старым баранам..
А напротив пустых, молча хранящих прошлое, двери коммуналок. Сколь они разнообразны, и ты понимаешь, что за каждой дверью свой мир, своя особенная жизнь. Только как-то увидев энное количествол звонков на двери, порой с весьма любопытными подписями, вспоминается когда-то давно виденная коммуналка. Стоишь и думаешь: за этой дверью коридор, длинный и узкий, ещё он извивается как змея, пряча раздолбанные двери комнат, впрочем старость некоторых тщательна скрыта обшивкой, и они кажутся не только прочными, но и звуконепроницаемыми, что впрочем, только иллюзия. В коммуналках есть очень интересная особенность - там у стен есть уши, иногда, кажется, что и глаза. И такое чувство, что ты был здесь уже тысячу и миллион раз. А поднимаешься этажом выше и ... там всего два звонка. И уже совсем другое впечатленме. Здесь, скорее всего, даже в не очень большой квартире, мирно живут пара-тройка соседей. все их перипитии закончились уже в далёком прошлом и теперь они одна большая дружная семья.
Но гулять по лестнице до бесконечности невоозможно, двор манил своей ещё не разгаданной тайной. Сам двор оказался проходной. Свернув под первую арку, попадаешь в маленький, как ни странно, светлый дворик, две кошки, примостившиеся на карнизе у открытого окна, там видны зеленоватые занавески и проблески чужой жизни. Почему то есть стойкое ощущение, что тебе позволено заглянуть в чужую жизнь, но позволенно, пока никто не видит. Ты всего лишь наблюдатель, тебя не должны заметить. А вот любопытная арка, ведущая во второй дворик. Чем она любопытна? А там такая старенькая законопаченная дверь на пол метра вросшая в землю (если присмотреться, конечно), а вбок из второго двора выходила арка в совсем другой, так же проходной двор. Там вообще интересный лабиринт переходов. кстати в этом самом дворе я и увидела любопытную вещь - следы старой застройки . Значит раньше, изначально этого двора не было и вовсе? И сколько у нас таких невидимых с первого взгляда старых границ, которые исполосовали весь город своей тонкой призрачной сетью. А вот вид из под второй арки .
Я поняла сегодня одну, достаточно простую, вещь. Мне не хочется никого впускать в нашу компанию, впускать самой. Мы создаём какой-то определённый, одним нам свойственный мир. И дело не в том, что кто-то может не понять этот самый мир, просто он стал для меня действительно святым, наверно это даже единственное, что для меня имеет, во всяком случае сейчас, такое значение. И чужой человек, человек из внешнего мира, может только нарушить ту гармонию, которая сейчас оказалась очень хрупкой. А так хочется сохранить этот тихий уголок.
Назван он во имя божества "калачакры" (колеса времени), А звучит это чудо как "Дацан гунзэйчойнэй", что в переводе с тибетского означает: "Источник распространения святого учения Будды, сострадающего ко всем."
В этой сангхе монументальная форма, загадочная символика, своеобразное цветовое решение традиционной тибетской архитектуры соединились с элегантностью стиля модерн начала XIX в.
Подходя к храму сразу ощущаешь что-то такое, что обьяснить словами сразу не получается. Он не является чем-то чужим в этом городе, но сразу как-то заявляет о своей обособленности. Обходя вокруг вдоль старого заборчика, этот храм совсем не навязчиво подкупает сердце простотой и своеобразной красотой. Стены из серо-коричневого камня будто взмывают в небеса, стремятся к солнцу, которое золотит две его башенки и колесо времени с двумя фигурками животных по краям. А пройдя за ворота, попадаешь в совсем другой мир. Шум машин с улицы доносится всё приглушённее, чем дольше там находишься, тем больше чуствуешь силу, исходящую от храма, тем больше спокойствия поселяется в душе. Интересно, что от православных храмов я не ощущаю никакой хоть сколько-нибудь похожей силы. Это место кажется забытым и, наверно поэтому, словно живёт своей жизнью. Там особенное время, оно плавно течёт по цветным деревянным квадратикам, всюду украшающих сангху, тихо скользит по священным барабанам под красной деревянной крышей. Они симметрично расположились по краям от входа, эти две деревянные, покрытые красной краской конструкции, и в каждой по пять или шесть (точно не помню) барабанов. А ветки деревьев украшены кусочками ткани, исписанных по всей видимости, тибетскими письменами (может это мантры или сутты), Мне кажется это какой-то древний обычай, то ли праздник весны, то ли что-то ещё. Я не помню, только отголосок, что я это где-то слышала или читала. А на одном молдом дереве я заметила белый шёлковый с выбитым узором шарфик. Интересно было видеть трепыхание этих кусочков ткани под струями мягкого ветра. Были среди них и старые, где еле угадывалось начертание слов, и новые, ещё не успевшие растрепаться. Любопытно, что молитва, освящающая храм, была прочитана в 1913 году, и первый настоятель храма пржил на десять лет больше, чем лама, который его освящал. И повсюду разбросанны монетки, наши, десятикопеечные, некоторые уже поржавели на столько, что сложно разобрать, что на них было изображено, некоторые совсем новые, ещё сверкют в лучах весеннего солнца. Весь двор укутывает пиятная тень, хотя листья на деревьях ещё н распустились до конца, а только маленькми комочками украшают ветви, придавая сангхе со стороны улицы более воздушный, возвышенный вид
Бредя по улицам пустынным, Не знаю я, что делать мне...
В своей жизни я видела очень мало городов, слишком мало, чтобы что-то об этом говорить. Но в моём сердце город всегда был только один - Петербург, Питер, Ленинград... Новоржев не считается. Эта провинциальная деревня, гордо носящая название районного центра, на деле оставшаяся им лишь фиктивно, может и важна для меня, может и занимает какое-то место в моём сердце, но очень-очень маленькое. Другие города я видела проездом, пребывая в них не больше двадцати минут и неотходя ни на шаг от вокзала. И первая же моя вылазка в чужой город без опеки взрослых внесла достаточную сумятицу в мой и без того нарушенный душевный покой. Честно, Москва подкупает своей простотой и добродушием. Там хорошо, тепло и уютно любому, кто оказывается на её улицах. Эта холмистость и вызывает какое-то не совсем ещё понятное чуство очарования. В самой местности заложена черта дамашнего очага, доброй хозяйки. Наверно столица и не может быть другой. Мой горд, по-сравнению с ней, выглядит скучающим гордым принцем, аристократом древних кровей. И, как принц, он напыщен и горд, блистателен и невозможен, обманчив, как старые никому не нужные обряды и церемонии. Но в этом пышном кружении, спрятана серая грусть. Может свернув с главной улицы, с шумного проспекта, вас удивят своей заброшенностью, нищетой малые улицы и проулки, грязные колодцы дворов.... Москва проста, в ней видно всё и сразу, она очаровывает, завораживает своими изогнутыми улицами. И смотри не смотри, а ничего больше не увидишь, ничего кроме того, что уже заметил, нашёл. Она не требует понимания, не требует ничего особенного, она просто рада всем и каждому, одинаково мила и приветлива со всеми. А Петербург надо понимать. Его надо почуствовать, узнать, проникнуться его тайнами, туманным воздухом, колючим ветром. Он будто проверяет каждаго показывая свой парадный блеск, размеренную суетливость. Он ослепляет глаза огнями, бросается в вас яркой рекламой (правда отнюдь не больше, чем Москва), а между тем, почти все его башни развенчаны. Что там было раньше? Флаги ли, шпили ли... Где-то ещё скрипит старый флюгер, ему надоело мотаться из стороны в сторону, здесь всегда переменчивые ветра, и вегда холодные. Косыми дождями и слякотью он лезет в душу, пытаясь выгнать вас из своей святыни, пытаясь отучить вас смеяться. Только вы не верьте в это. Это шутки, проверка.... Он слишком ранимый, что бы сразу раскрывать свою душу. Он выжидает подхдящего момента, он пытается понять вас, он просто выбирает того, кому сможет раскрыть тайны. И, если вы всё же попали в это число, то он непременно раскроет перед вами свои грустные объятья. Покажет вам свои красивые места, не наполненные шумом людского потока. В каком-нибудь старом дворике удивит вас ажурной мозайкой, камином в парадной, вы можете попасть в маленький уголок совершенно другой архитектуры, а потом случайно узнать, что построено это пленными. Я была в разных частях Москвы, но при всей разношёрстной её архитектуры не заметила, чтоб она так могла удивлять, а в Питере каждый уголок особенный, он отличается от всех остальных и в тоже время един с ними и составляет то самое, неуловимое понятие города белых ночей, Северной Пальмиры. В Москве кажется вполне нормальной эта перемешка зданий и стилей, где современность граничет с про позапрошлым веком. Может, это потому что там очень много домов сталинского периода. А вот Ленинград, никак не может принять этот самый разностилевый колорит, любые попытки наших архитекторов если и воплощаются во что-то конкретное, то выглядят не особо хорошо, как какой-то нарыв. Здесь всё подчинено строгому порядку, пусть даже не заметному сразу, но если что-то выбивается из него, так не увидить это нельзя.
Всё равно получилась ода любимому городу. Уж простите, москвичи, но хоть и понравилась столица, душа моя принадлежит Питеру.
Не смотря на то, что жизнь мне подкидывает порой очень интересные сюрпризы, и почему-то, как правило, не вовремя, у меня удивительно позитивное настроение. Кажется, я действительно справилась со своей хандрой и могу спокойно относится к тому, что некоторые не держат слов, что кто-то не доволен составом бригады или у него просто плохое настроение с самого утра, что работали мы на аварийной установке и совсем не с тем генератором напряжения, который там должен быть. Но мы всё таки умудрились найти ошибку в подключении схемы, и снять зависимость почти так как она и должна идти. Меня иногда поражает способность русского человека, работая на плохо работающих установках, получать результаты очень близкие к теории будто на самых-самых точных и новейших установках. А работает он на самом деле всего лишь со старым железом (да простят мне незнающие эти технические инженерно-практические термины.)
И, самое главное, у нас очень хороший институт. Он нас так любит, что даже на праздники отпускать не хочет. Вот вся страна 30 апреля отдыхает, а мы учимся. Ученье свет, а не ученье тьма. Век живи и век учись. Вот мы и учимся, когда все отдыхают, а что половина народу не придёт, так это уж другой вопрос. И меня там не будет. В кои-то веки почти на законных основаниях внаглую пропущу целый день, и лабораторные. Их правда перенесли на второе, но я всё равно на них несовсем успеваю, ибо, когда я приеду в город , будет уже почти час, как включенные преподователем установки будут мучать невыспавшиеся после праздника студенты.
@музыка:
Анатолий Тукиш - Кто я? Что я? Только лишь мечтатель