Когда-то Бродяга провожал меня до дома, всегда. Потом Солнце осталвалось у меня. А сейчас Муррр отпускает меня в ночь, одну. Как многое изменилось за эти 44 месяца. И правы, наверное, китайцы, по поводу "4" - ничего хорошего.
Значит так, на майских праздниках меня в городе не будет, поеду облагораживать родные пенаты, т.е. готовить огород к посадочному сезону и открывать по возможности этот самый сезон. День приезда и отъ\езда пока ущё точно не определён, но как только так сразу.
И да, дарить мне на день рождение ничего не надо, но если очень хочется, то на ваше усмотрение, ко мне за помощью обращаться бесполезно.
Я опять пошёл не по тем рельсам, по которым хотелось. Но когда-нибудь настурит тот благослловенно-ужасный день, когда я начну ... "своим пожаром вскрывать чужие вены" ....
Завораживающий вечерний пейзаж и наличие фотоаппарата в сумке могут сделать вечер более интересным. И дейстьвительно, когда ещё может случится такое совпадение? А посему Зойсайт добирался от метро до дома не привычные 10 минут, а пол часа, фотографировав по пути каждый пятый фонарь, в который раз сожалея об отсутствии штатива.
Чем загруженнеет становится жизнь, чем больше сваливается всякого "надо", тем проще найти радость в мелочах, тем прекраснее становится жизнь в прогулках по городу. И вечерний сумрак, и утренняя дымка дарят ощущение полёта и наслаждения. И тем явственнее хочется писать стихи. Будто поэзия оживает в серых буднях, чтобы подарить сказку жизни, чтобы можно было идти с гордо поднятой головой и не сутуля плеч.
Не могу понять, это у меня одной такой глюк или нет: Все дневники с белым фоном и полное отсутствие картинок? И ссылка в верху... Причём смайлики и реклама работают, мелькают как обычно. А куда всё остальное-то делось?
А план всё растёт. И каждую неделю прибпвляется этак на сто трубок ... А составной материал всё такой же, и сказать "плохой", это ничего не сказать. А перепроверка идёт всё так же хорошо, подозрительно хорошо. И ведь за это нам даже спасибо не скажут, только потом настучат по голове, если хуже станет. В общем в ближайшие 4-5 месяцев (до марта) я буду приходить домой уставший и маложизнедеятельный. Так что если кто от меня что хочет, то озвучивайте быстрее, может сейчакс чего и сделаю, а вот потом ... ну в общем, поживём - увидем. А так - "всё хорошо прекраснеая маркиза, и хороши у нас дела..."
@музыка:
Ryotaro Okiayu - Beauty's Last Movement
@настроение:
и на кой чёрт я попёрся на эти галеры...
Вот, я снова в городе. Правда ненадолго. Завтра меня тут уже не будет. С корабля на бал, точнее - с отпуска на море в отпуск в деревню,т.е. на полевые-огородные работы. Везде жара, разница только в наличии моря под боком и задымлённости воздуха. Проезжала на поезде почти через всю страну (с юга на север), такое ощущение, что Рязань выгорела, кроме дыма и жары на вокзале ничего не видно. Ладно, все эмоции и впечатления, а так же возможно фотографии потом, в сентябре, когда я снова здесь появлюсь. Пока могу сказать короткоПока могу сказать коротко, что Абхазия живёт исключительно за счёт отдыхающих. Частично разрушенная, частично восстановленная страна (после грузинско-абхазской войны 1992 - 1993 гг). Столица — Сухум (Сухуми (как написано на картах СССР) - это грузинское название, и абхазы его жутко не любят, они вообще стараются, чтобы от грузин там ничего не осталось и не напоминало лишний раз.).Так вот, Сухум оставляет очень странное и двоякое впечатление. С одной стороны сразу при въезде в город и потом везде стоят полуразрушенные дома. Где-то в них окна чуть ли не со стеклопакетами, а где-то пустые глазницы выгоревших до тла квартир. Дальше от ботанического сада до набережной, отреставрированные или заново построенные дома отдалённо напоминают довоенный Сухуми, который был лет 20 назад (это по словам тех, кто там был 20 лет назад). На что там стоит посмотреть, так это на ботанический сад, его послевоенные остатки весьма неплохи, но раньше было лучше. А вот к обезьянам можно не ходить, если вы не испытываете трепетной и проч. и проч. любви к ним. От былого величия там осталось парочка видов, грустные лица, и едят они, по всей видимости, только то, чем кормят их пришедшие туда поглазеть люди. (корм продаётся там же). Ну можно ещё посмотреть на сам город, прокатится на троллейбусе за 3 рубля, это если быть осторожным, в противном случае проезд обойдётся ещё и в то, что добудут карманники из ваших сумок и карманов. Железная дорога когда-то соединявшая Грузию и Россию поросла травой. Станции напоминают какой-то город призраков, почти Припять. Новый Афон. Ну тут я была всего в трёх местах: Анакопии (остатки древней крепости и бывшей столице Абхазского государства в средние века), новоафонской пещере (-ах). Они впечатлили своим природным величием. И в ущелье Симона Канонита. (Симон Канонит - один из 12 апостолов, сводный брат Иисуса, остановился в тех местах неся местным слово божие, но не был ими понят и, как следствие, был убит). Там есть замечательный источник, который в такую жару частично пересох, маленькая пещерка на самой вершине, в которой апостол жил как отшельник, и в которой, кажется, похоронен. Там царит умиротворение и покой. А источник дарит желанную прохладу. (Ну вы попробуйте искупаться в воде 4*С, и поймёте какое это счастье в 35-градусную жару). А ещё была поездка в горы, на альпийские луга, Гекский водопад, голубое озеро и озеро Рицу, к минеральному источнику - Ауадхара. Ради одной этой экскурсии стоило туда ехать. впечатления потрясающие, особенно если в первый раз видишь горы. (и именно этот маршрут - он самый впечатлительный, и там полный спектр всего, - от местных красот, до незабываемых ощущений езды по горному серпантину) Ну и море. Чёрное море. Южные звёзды, галечный пляж, искры вокруг тебя в ночной воде. Спокойствие и тишина (особенно если убрать людей). И да, я наконец-то научился плавать и лежать на воде. Как ни странно быстро - на второй день. Но на глубину один пока боюсь, так что курсировал вдоль берега. А глубина там - 5 метров от берега и ты уже не стоишь, т.е. не достаёшь до дна.
Ладно, всё, остальное потом, а сейчас я спать, ибо приехал сегодня с утра, а завтра опять в дорогу и вставать в 4:30 утра.
Теперь я знаю, почему мне так хотелось прогуляться ночью. Я жаждала испить эту чашу ночного вдохновения, эту истому теплоты, эту негу полумрака уходящей белой ночи.
По ночному городу на велосипедах - это интересно. Тишина, людей почти нет, машин тоже немного. У нас есть столько интересных домов, странных мостов, узких проездов и низких проползов, что путешествие на велосипеде в другой конец города становится каждый раз чем-то особым. А начинается всё красивым закатом, заканчивактся предрассветной дымкой. А ещё, когда мы проезжали мимо еврейского кладбища, очень хотелось завернуть туда и погулять по тихим тёмным дорожкам, там в темноте виднелось столько интересных и странных сооружений, похожих на гробницы в которых живут вампиры... В общем туда надо определённо будет съездить погулять.
Одновременное чтение "Взломщиков" и Бесед о "Сутре Лотоса" создают в голове такой сильный мыслительный процесс, что становится невозможно сориентироваться даже в его направлении. Читая "Burglars trip" я невольно ассоциирую себя с Айсом, но до какой-то степени меня увлекает сюжет, мысли, и размышления автора через героев. Не надолго правда. Больше двух часов подряд я читать эту вещь не могу. Интерес притупляется, а вот отдохнув немного, в самый раз заново увлечься и забыть обо всём на свете. Как вот например, сейчас о чайнике, это счастье, что в доме тишина, и я услышал, что он уже кипит, а так бы сгорел, точно бы сгорел. Но я говорил о другом - это произведение включает мыслительный процесс и внутреннюю язву, (язвительность т.е.0. Что ж — издержки характера, видимо. А читая беседы о "Сутре Лотоса", я замечаю ещё более странную вещь - читать её быстро я не могу, эта книга просто располагет к медленному прочтению, формального смысла в словах для себя я не вижу, но почему-то продолжаю упорно читать. Мысли, которые приходят в голову, исчезают, как только я заканчиваю читать книгу. Но читать и думать одновременно практически о другом сложно. Эти процессы взаимно затормаживаются. И очень сильно. Создаётся такое ощущуение, что в подсознании происходят какие-то сложные выкладки, простые открытия и обработка всей поступающей иформации. Происходит вне зависимости от моего сознания. Возникает ощущения, что я экспериментирую с паралельным мышлением, и даже вполне удано. Это и радует и пугает одновременно.
А ещё я всю неделю одна. В воскресенье мы с мамой были в Парголове. Я ещё раз убедилась, что люди сами виноваты в своих ошибках, в своих бедах, в своих несчастьях. Сами, но никогда этого не признают, и будут убеждать тебя в обратном, будут виноваты все, кроме них самих. А ещё моим детям придётся несладко, особенно если они будут выкидывать подобные сюрпризы и так издеваться над взрослыми. Абсолютно никакого уважения, я не говорю о повиновении родителям, я посто об элементрном уважении к чужим желаниям, к свободе выбора. Такой высшей степени глухоты и эгоизма я ещё не встречала. Никаких компромисов. Беспринципное дитя. И ещё не люблю шум, посто не выношу. Три часа ора над ухом и я в ыпадаю из этого мира. Просто отключаюсь, становлюсь зомби, т.е. ещё живым, но уже трупом. Не хочу ни думать, ни двигаться. Мама уехала в понедельник, Бродяга заболел, а я занимаюсь откровенным бездельем и сном. Мне вообще очень хорошо, что это даже пугает. Мне хорошо одной. Не надо ни о ком думать, заботится, ничего делать. Я так поживу пару недель, потом уберу накопившийся бардак, займусь чем-нибудь интересным. Это моя жизнь, это мой распорядок бытия. И по два дня немытая посуда тоже. И суп на обед и ужин, и нечто непонятное, но даже вкусное на обед на работу. Я уже второй вечер просиживаую за компом, как в старые добрые времена, и ладно бы делом занимался, а то так - писательством, мыслесливом. Если бы у меня был думоотвод и я умела бы им пользоваться, то там могло накопиться много чего интересного. Но я бы закрыла его всеми возможными замками. А ещё сегодня я поняла, что семья для меня очень много значит. Странно получается. Нет ни одного человека, кто видел бы мою истинную сущность во всём её многообразии. Все только частями. Это логично, это естесственно, но странность не в этом, а в том, что ни понятие "семьи", ни понятие "близкого человека", ни понятие "дружбы" не включают в себя полной откровенности и открытости. Они не являются ключами ко всем дверям, даже если их связть в одну связку. Мысли покрыты туманом, внутри опять начинаются смуты, но они неопасны - это естесственное брожение мозга, если задумываться над такми разными вещами, как "Burglars trip" и Беседы о "Сутре Лотоса", одновременно, читая их, и в перерывах между ними. Размышления идуд паралельно, где-то в подсознании, выдавая на поверхность лишь странные ошмётки результатов. Странные, потому что не видно пути их появления. Но я уже, кажется, начал повторяться. Цикличность. чтож поделать.
Он вас любит. Смиритесь. Только ему за вами не успеть никогда. Вы неудобны для него, он вынужден слушать то ваши истерики, то ждать, пока вы соберётесь, то ждать, пока вы расслабитесь, в общем, у него инерция куда больше, чем у вас самого. Но он не виноват, вы, в периоды бурной жизнедеятельности перегружаете его, а потом долгое время не используете. И всё же он вас любит, как только он вам понадобится, он мобилизуется, берёт гранаты, недельный запас пищи, заряжает пулемёт, надевает бронежилет, идёт во двор прогреть бронетранспортёр и... с ужасом возвращается и смотрит как вы смотрите телевизор, а потом разбираете кровать и идёте спать... "Ага, сейчас", - думает мозг и начинает вас будить, толкать, а, если заснуть вам всё же удаётся, будете за ним бегать всю ночь и прикрывать от врагов его широкую спину . Днём, соотвественно, он будет спать, а вы пытаться работать... Без него. Но он вас любит, не сомневайтесь. А для работы он вам просто не нужен, отбомбитесь на голом адреналине.
Последние два дня пронеслись калейдоскопом. настолько ярким, разнообразным и неповторимым, что кажется надолго врезались в память. Но ощущение предпраздничной-праздничной-предъотъездной суматохи всё таки сильно выматывает. Мне надоело это, если честно. Но пока моя семья состоит из меня, мамы и бабушки, я все свои длительные выходные, весь отпуск буду проводить с ними. Семейная традиция, которую я могу нарушить только если уйду в другую семью, если появится кто-то, имеющий полное право на моё личное время, на то время, которое принадлежит мне и моей семье.
Я стояла перед страгийским зеркалом и вглядывалась в его мутную поверхность. Мне представился шанс, один на миллион, оказаться в другом месте и в другом времени. Времени на размышления не было, ну разве что пол минуты. Вопрос «Куда?» - тихий немецкий городок, или роковая норчь в Англетере. Секундное колебание … философия жизни оказалась важнее истинности событий. Но выбор сделан.Но выбор сделан. Адепт Страгийского ордена обняла меня за плечи, закрыла мне глаза краем своего плаща. Шаг. Звенящая до одури тишина. Шорохи. Прохладное дуновение ветра. Солнеч-ный свет в глаза. — Через четыре часа на этом же месте я буду ждать тебя. Время расчитано до наносе-кунд.- сказав это, Страгийка исчезла. А я задумалась - где искать бывшего профессора Университета, истинного философа духа. Солнечная тихая погода. Может быть вот в том сквере? Что может быть прекрасней утренней прогулки, когда солнце ещё не слепит, но уже греет..Других вариантов у меня всё равно не было, а посему я и отправилась в тот самый ближайший сквер. Там почти никого не было, лишь в далеке прогуливался человек, среднего роста, чуть сутулый. Движения его были медлительны, порой чуть резки. Он старался идти так, чтобы солнце не светило ему в глаза. В нём я почему-то без сомнения узнала Ницше и уверенно направилась в его сторону. При моём приближении, он обернулся. Я заговорила первой. — Здравствуйте, профессор. — Здравствуйте, - губы скривила усмешка, по осунувшемуся лицу промелькнула тень удивления и зараждающейся мизантропии.Голос звучал холодно и отрешённо. Ницше, а это был именно он, собрался продолжить свою прогулку, но мне не хотелось упускать свой шанс, и я сделала робкую попытку завязать разговор. — Извините, что нарушаю ваше одиночество в эти прекрасные утренние часы, но очень хотелось бы поговорить с Вами. О философии. — И что же Вас интересует? – голос оставался до невозможного холодным, аж мурашки по коже, ни тени надежды на возможность желаемого разговора. — Всё. – выпалила я, но чуть запнувшись, решила уточнить, - переоценка ценностей. Удивлённо приподнятая бровь, молчание. Но меня хотябы не прогнали. Пока. Уже хорошо. — Не могу понять, что может быть общего между молодой девушкой и моей философией. — Общего, может, и не много, но мне действительно интересно. Вы размышляете о Шопенгауэре, как воспитателе, и открываете, показываете истину,призываете быть самим собою. Вы утверждаете, что никто не может построить человеку мост, по которому имен-но он может перейти на другой берег, через жизненный поток, никто – кроме самого чело-века. Что цена за любую помощь в этой переправе – сам человек. Что из всех возможных путей ищущему открыт более всего лишь один – его собственный. Но как дойти до него, до этого пути? Ведь с чего-то надо начинать. — Зачем доходить? Этот путь либо нужен человеку, либо нет. А кто ищет, тот всегда найдёт. Тем более, я писал, что юная душа должна обратить свой взор на прошлую жизнь и спросить: «Чтоже она подлинно любила доселе, что влекло её, что владело ею и вместе давало ей счастье?» — Но когда вопросы уже заданы, когда путь начинает проглядываться сквозь туман? Ведь так легко сбиться, пойти по ложному пути? И переоценка всех ценностей может быть сделана неправильно. Ведь чтобы отказаться и убрать из своей жизни рамки внешних, навязанных, законов, норм и правил, надо стоять на твёрдой земле. — Но стоя на твёрдой земле, мысль застывает, как камень, как некоторые известковые проды на воздухе. Твёрдая земля очень опасна. Она создаёт свой маленький замкнутый мир, ограничивает полёт мысли. И человек останавливается, не идёт дальше. — Т.е. Вы счиитаете, что жизнь – это вечное становление? Человека, личности, его мировозрения. — Конечно, именно в этом и есть вся прелесть размышлений, весь восторг вновь открываемой истины. Когда она открыта, опробована на вкус и цвет, она уже не столь интересна. Она не может больше отвечать на бесконечную жажду поиска… Мысли, жемчужины из редкого ожерелья, сыпались передо мной. Впитывая каждое слово, я слушала затаив дыхание. Да, многое я читала, и знала, к чему приведёт этот бур-ный поток вечного поиска. Но гораздо важнее было это его начало, родник питающий эту бурную реку. Время замирало и мчалось одновременно. Где-то на границе внутреннего мира просыпалась буря, способная снести внешние стены, чтобы потом через муки поиска и жажду истины построить на этих руинах новые стены из призрачного тумана. Создать себе свои законы. Но время неумолимо приближалось к обеду, мы расстались с улыбкой и лёгкой грустью. Ведь так сложно порой найти человека, думающего в том же направлении, что и ты сам. А у меня остался примерно час. И думая об услышанном и сказаном я медленно направилась к назначенному месту под раскидистым ясенем у пуснынного дома. Путешествие сквозь время обратно, в тепло старинного кабинета, ко всему привычному и знакомому было последней тонокй нитью, говорящей, что это не сон. И прогулка над бездной казалась необходимой, как воздух единственно нужной стрелкой компаса, указывающий Истинный Путь.