Стоящий на грани безумия уж много-много лет
Владимир Ладыженский "На Невском" (1910г)
Г. Иванов
Гумилёв
Дмитрий Цензор
Г. Семёнов
Валентина Лелина
И. Бродский
Инокентий Анненский
Вадим Шефнер
Александр Городницкий
Кира Худолей
Кирилл Ривель
Анатолий Краснов
Отрывки:
Набоков
Георгий Иванов
Б. Пастернак
А. Ахматова
Трамваев скучные звонки,
Автомобиль, кричащий дико.
Походки женские легки,
И шляпы, муфты полны шика;
Вдруг замешательства момент.
Какой-то крик и вопль злодейский...
Городовой, как монумент,
И монумент, как полицейский.
Автомобиль, кричащий дико.
Походки женские легки,
И шляпы, муфты полны шика;
Вдруг замешательства момент.
Какой-то крик и вопль злодейский...
Городовой, как монумент,
И монумент, как полицейский.
Г. Иванов
------------------------------------
Столица спит. Трамваи не звенят,
И пахнет воздух ночью и весною.
Адмиралтейства белый циферблат
На бледном небе кажется луною.
Лишь изредка по гулкой мостовой
Протопают весёлые копыта,
И снова тишь, как будто над Невой
Прекрасная столица позабыта.
* * *
Весёлый ветер гонит лёд,
А ночь весенняя — бледна,
Всю ночь стоять бы напролёт
У озарённого окна.
Глядеть на волны и гранит
И слышать этот смутный гром... —
Столица спит. Трамваи не звенят,
И пахнет воздух ночью и весною.
Адмиралтейства белый циферблат
На бледном небе кажется луною.
Лишь изредка по гулкой мостовой
Протопают весёлые копыта,
И снова тишь, как будто над Невой
Прекрасная столица позабыта.
* * *
Весёлый ветер гонит лёд,
А ночь весенняя — бледна,
Всю ночь стоять бы напролёт
У озарённого окна.
Глядеть на волны и гранит
И слышать этот смутный гром... —
Гумилёв
---------------------------------
Взойди на мост, склони свой взгляд:
Там льдины прыгают по льдинам,
Зелёные, как медный яд,
С ужасным шелестом змеиным.
Взойди на мост, склони свой взгляд:
Там льдины прыгают по льдинам,
Зелёные, как медный яд,
С ужасным шелестом змеиным.
Дмитрий Цензор
-------------------------------
Сегодня звуки и движенья
Заворожил упавший снег,
И нежностью изнеможенья
Овеян уличный разбег.
Беззвучно движутся трамваи.
Шипя на мёрзлых проводах,
Скользят полозья, развевая
На поворотах снежный прах.
Деревья, выступы, решётки
Светло одеты в белый пух.
Весь город стал такой нечёткий,
Притих, задумался, потух...
Сегодня звуки и движенья
Заворожил упавший снег,
И нежностью изнеможенья
Овеян уличный разбег.
Беззвучно движутся трамваи.
Шипя на мёрзлых проводах,
Скользят полозья, развевая
На поворотах снежный прах.
Деревья, выступы, решётки
Светло одеты в белый пух.
Весь город стал такой нечёткий,
Притих, задумался, потух...
Г. Семёнов
----------------------------------
... толи город, толи вздох
каменеет на Невой.
Дальний голос поездов —
только эхо от него.
Торопливый чей-то шаг,
Каблучков усталый стук...
Он минуту жил в ушах —
оборвался на мосту...
... толи город, толи вздох
каменеет на Невой.
Дальний голос поездов —
только эхо от него.
Торопливый чей-то шаг,
Каблучков усталый стук...
Он минуту жил в ушах —
оборвался на мосту...
Валентина Лелина
--------------------------------
... Но столетия почерк
Изменили слегка,
Только в линиях —
Узнаётся рука,
Та, что их проводила.
С трудом разберёшь —
Наводненьями смыло
Старинный чертёж...
Императорский Петербург
Парад на площади! Народ толпится
седые генералы в эполетах...
Два века императорской столице
отмерено.Кто думает об этом?
Кто думает об участи фатальной,
когда ни возвращенья, ни исхода,
в то время как под аркой Триумфальной
идут войска двенадцатого года.
Ещё всё впереди - мечта крылата,
надежда в сердце связана с любовью
к Отечеству... Но площадь у Сената
уже в снегу декабрьском с тёмной кровью.
Опять, опять переменился ветер,
и часовой застыл, поднявши ворот,
и раненного Пушкина в карете
везут через январь и через город.
Взгляд Петербурга стал ещё надменней,
и звон курантов над Невою вечен,
и пушка в полдень ухает, и тени
в дворцлвых окнах всё темней и резче.
Вокзалы, площади, проспекты, крыши,
и вдоль Невы бег ванок по морозцу,
но лес фабричных труб тесней и выше,
и с верфей в воду сходят броненосцы;
трамваями весь Петербург распорот,
бредёт в ночи шарманщик запоздалый...
Что нам теперь осталось? Только город,
таящийся, задумчивый, усталый.
Нам до него никак не дотянуться,
он ускользает, но не канет в Лету,
он дразнит, что когда-нибудь вернутся
седые генералы в эполетах.
Но генералы спят. Им вечно снится,
что нужен опыт их, нужна сноровка....
снег засыпает бывшую столицу,
дворцы, проспекты, плиты Пискарёвки.
... Но столетия почерк
Изменили слегка,
Только в линиях —
Узнаётся рука,
Та, что их проводила.
С трудом разберёшь —
Наводненьями смыло
Старинный чертёж...
Императорский Петербург
Парад на площади! Народ толпится
седые генералы в эполетах...
Два века императорской столице
отмерено.Кто думает об этом?
Кто думает об участи фатальной,
когда ни возвращенья, ни исхода,
в то время как под аркой Триумфальной
идут войска двенадцатого года.
Ещё всё впереди - мечта крылата,
надежда в сердце связана с любовью
к Отечеству... Но площадь у Сената
уже в снегу декабрьском с тёмной кровью.
Опять, опять переменился ветер,
и часовой застыл, поднявши ворот,
и раненного Пушкина в карете
везут через январь и через город.
Взгляд Петербурга стал ещё надменней,
и звон курантов над Невою вечен,
и пушка в полдень ухает, и тени
в дворцлвых окнах всё темней и резче.
Вокзалы, площади, проспекты, крыши,
и вдоль Невы бег ванок по морозцу,
но лес фабричных труб тесней и выше,
и с верфей в воду сходят броненосцы;
трамваями весь Петербург распорот,
бредёт в ночи шарманщик запоздалый...
Что нам теперь осталось? Только город,
таящийся, задумчивый, усталый.
Нам до него никак не дотянуться,
он ускользает, но не канет в Лету,
он дразнит, что когда-нибудь вернутся
седые генералы в эполетах.
Но генералы спят. Им вечно снится,
что нужен опыт их, нужна сноровка....
снег засыпает бывшую столицу,
дворцы, проспекты, плиты Пискарёвки.
И. Бродский
------------------------
Разъезжей улицы развязность,
торцы, прилавки, кутерьма,
её купеческая праздность,
её доходные дома.
Разъезжей улицы развязность,
торцы, прилавки, кутерьма,
её купеческая праздность,
её доходные дома.
Инокентий Анненский
---------------------------------
Петербург
Жёлтый пар петербургской зимы,
Жёлтый снег, обнимающий плиты...
Я не знаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?
Потопить ли нас шведы забыли?
Вместо сказки в прошедшем у нас
Только камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,
Да Неув буро-жёлтого цвета,
Да пустыни немых площадей,
Где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,
Чем вознёся орёл наш двуглавый,
В тёмных лаврах гигант на скале,-
Завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,
Да скакун его бешенный выдал,
Царь змеи раздавить не сумел,
И прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь.
Ни миражей, ни слё, ни улыбки...
Только камни из мёрзлых пустынь,
Да созданье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлиты
Белой ночи над волнами тени,
Там не чары весенней мечты,
Там отрава бесплодных хотений.
Петербург
Жёлтый пар петербургской зимы,
Жёлтый снег, обнимающий плиты...
Я не знаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?
Потопить ли нас шведы забыли?
Вместо сказки в прошедшем у нас
Только камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,
Да Неув буро-жёлтого цвета,
Да пустыни немых площадей,
Где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,
Чем вознёся орёл наш двуглавый,
В тёмных лаврах гигант на скале,-
Завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,
Да скакун его бешенный выдал,
Царь змеи раздавить не сумел,
И прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь.
Ни миражей, ни слё, ни улыбки...
Только камни из мёрзлых пустынь,
Да созданье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлиты
Белой ночи над волнами тени,
Там не чары весенней мечты,
Там отрава бесплодных хотений.
Вадим Шефнер
---------------------------------
Как непрочтённые тома
В пронумерованном порядке,
Стоят на улицах дома -
И ждут прочтенья и разгадки.
Как непрочтённые тома
В пронумерованном порядке,
Стоят на улицах дома -
И ждут прочтенья и разгадки.
Александр Городницкий
---------------------------------
Имена вокзалов
Чтобы сердце опять не взяла
Ностальгии настырная боль,
Имена ленинградских вокзалов
Повторяю себе, как пароль.
Пахнет свежестью снежной Финляндский,
Невозвратною школьной порой,
Неумелой девчоночью лаской,
Комаровской янтарной сосной.
Ах, Балтийский вокзал и Варшавский,
Где когда-то стоял молодой,
Чтобы вдоволь потом надышаться
Океанской солёной водой!
Отзвучали гудков отголоски,
Убежала в каналах вода.
Я однажды пришёл на Московский
И уехал в Москву навсегда.
Но у сердца дурные привычки,-
Всё мне кажется, будто зимой
Я на Витебском жду электричку,
Чтобы в Пушкин вернуться домой.
Очень жалко, что самую малость
Я при этом, увы, позабыл:
Никого там теперь не осталось,-
Только пыльные камни могил.
Дым отчества сладкий и горький
Открывает дыхание мне.
Ленинградских вокзалов пятёрку
Удержать не могу в пятерне.
И когда осыпаются кроны
На исходе холодного дня,
Всё мне снятся пустые пероны,
Где никто не встречает меня.
* * *
Родившись на Васильевском давно,
Его считаю центром Ленинграда,
Но дом мой уничтожила блокада,
На этом месте - здание кино.
Потом на Мойке жил я, в стороне
Мерцал Исакий в золотой обновке,
Как разнились убогость обстановки
И золото, горевшее в окне.
Но возникали новые места,
И было оживаться тяжело мне
На мутной Пряжке, в пушкинской Коломне,
У старого Калинкина моста.
Так, ентробежной силою гоним,
Всё дальше я перемещался, робок,
За кладбище, за поле, в серый дым
Пятиэтажных купчинских коробок.
А время незаметное ушло
В моих часах, и сумерки пробило,
Мне город мой родной теперь чужбина,
Отечество мне - Царскоое село.
Об этом вспоминаю всякий раз,
К вокзалу торопяь ночным трамваем,
Не мы с годами грод покидаем,
А он с годами покидает нас.
Дворцовый мост
С дворцового моста всё тот же вид,-
Мерцают шпили в красноватом дыме,
А город населён уже другими,
И мне как будто не принадлежит.
Здесь ни друзей не встречу, ни отца,
Среди толпы гуляющей и праздной.
Что отыскатть пытаюсь я напрасно
У пахнущего сыростью дворца?
Зачем гранит ооупывать руками,
Как в детсве по поверхности скользя
Ладонями? На что мне этот камень,
Когда живое возратить нельзя?
Себе вопросы эти задавая,
Ни на один не отыщу ответ,
Когда звенят пронзительно трамваи
и плещется вода на парапет.
Имена вокзалов
Чтобы сердце опять не взяла
Ностальгии настырная боль,
Имена ленинградских вокзалов
Повторяю себе, как пароль.
Пахнет свежестью снежной Финляндский,
Невозвратною школьной порой,
Неумелой девчоночью лаской,
Комаровской янтарной сосной.
Ах, Балтийский вокзал и Варшавский,
Где когда-то стоял молодой,
Чтобы вдоволь потом надышаться
Океанской солёной водой!
Отзвучали гудков отголоски,
Убежала в каналах вода.
Я однажды пришёл на Московский
И уехал в Москву навсегда.
Но у сердца дурные привычки,-
Всё мне кажется, будто зимой
Я на Витебском жду электричку,
Чтобы в Пушкин вернуться домой.
Очень жалко, что самую малость
Я при этом, увы, позабыл:
Никого там теперь не осталось,-
Только пыльные камни могил.
Дым отчества сладкий и горький
Открывает дыхание мне.
Ленинградских вокзалов пятёрку
Удержать не могу в пятерне.
И когда осыпаются кроны
На исходе холодного дня,
Всё мне снятся пустые пероны,
Где никто не встречает меня.
* * *
Родившись на Васильевском давно,
Его считаю центром Ленинграда,
Но дом мой уничтожила блокада,
На этом месте - здание кино.
Потом на Мойке жил я, в стороне
Мерцал Исакий в золотой обновке,
Как разнились убогость обстановки
И золото, горевшее в окне.
Но возникали новые места,
И было оживаться тяжело мне
На мутной Пряжке, в пушкинской Коломне,
У старого Калинкина моста.
Так, ентробежной силою гоним,
Всё дальше я перемещался, робок,
За кладбище, за поле, в серый дым
Пятиэтажных купчинских коробок.
А время незаметное ушло
В моих часах, и сумерки пробило,
Мне город мой родной теперь чужбина,
Отечество мне - Царскоое село.
Об этом вспоминаю всякий раз,
К вокзалу торопяь ночным трамваем,
Не мы с годами грод покидаем,
А он с годами покидает нас.
Дворцовый мост
С дворцового моста всё тот же вид,-
Мерцают шпили в красноватом дыме,
А город населён уже другими,
И мне как будто не принадлежит.
Здесь ни друзей не встречу, ни отца,
Среди толпы гуляющей и праздной.
Что отыскатть пытаюсь я напрасно
У пахнущего сыростью дворца?
Зачем гранит ооупывать руками,
Как в детсве по поверхности скользя
Ладонями? На что мне этот камень,
Когда живое возратить нельзя?
Себе вопросы эти задавая,
Ни на один не отыщу ответ,
Когда звенят пронзительно трамваи
и плещется вода на парапет.
Кира Худолей
---------------------------------
Снова ломит виски от весны,
Снова утро врывается дерзко,
Снова старые зимние сны
Не тревожат отрывочным плеском.
Снова счастье походкой одной
Выдаёт; сумашедшие птицы
Собираются за спиной -
Не напиться весной, не напиться.
Навигация чувств, стонут льды,
Раздираемые тёплым течением,
Я люблю вас, тугие ряды
Светлых улиц, проспектов сеченья.
Я люблю вас, задумчивый встречный,
Я люблю вас и раньше любила,
Невский мой, шумный мой, многоплечный,
Ах, какая во мне бродит сила!
Угол каждого дома родной,
Разыгралися белые ночи,
И за всякою чуткой стеной
Сердце города бьётся, хлопочет
То хозяйка... То вечные споры,-
Кто о смысле, а кто и о быте...
Утро близится, кончится скоро,
И начнётся иное - смотрите -
Город мой...
* * *
Целый день одна шатаюсь
Я по улицам Москвы,
Надоело. Возвращаюсь
К темнокровию Невы.
Я не то чтобы любила
Блеск создания Петра,
Его воздух серо-стылый,
Шум Гостинного двора.
Я не то чтоб тосковала
Или мучилась во сне,
Просто я не доживала
На московской стороне.
Неожиданно волнуясь,
Сяду в поезд. Побегут,
Беспредметно соревнуясь,
Силуэты на снегу.
И когда взойдёт вокзала
Купол пепельно-рябой,-
Снова здесь. не опоздала
На свидание с тобой.
* * *
Предзакатная тревога,
Тени над Невой,
Расположенные строго
Камни мостовой.
День осенний, день последний,
Серый и больной,
Исчезает, отражённый
Тёмною водой.
Умирает, отгорая
В сдержанной тоске,
Бледной каплей остывает
На моём виске.
Снова ломит виски от весны,
Снова утро врывается дерзко,
Снова старые зимние сны
Не тревожат отрывочным плеском.
Снова счастье походкой одной
Выдаёт; сумашедшие птицы
Собираются за спиной -
Не напиться весной, не напиться.
Навигация чувств, стонут льды,
Раздираемые тёплым течением,
Я люблю вас, тугие ряды
Светлых улиц, проспектов сеченья.
Я люблю вас, задумчивый встречный,
Я люблю вас и раньше любила,
Невский мой, шумный мой, многоплечный,
Ах, какая во мне бродит сила!
Угол каждого дома родной,
Разыгралися белые ночи,
И за всякою чуткой стеной
Сердце города бьётся, хлопочет
То хозяйка... То вечные споры,-
Кто о смысле, а кто и о быте...
Утро близится, кончится скоро,
И начнётся иное - смотрите -
Город мой...
* * *
Целый день одна шатаюсь
Я по улицам Москвы,
Надоело. Возвращаюсь
К темнокровию Невы.
Я не то чтобы любила
Блеск создания Петра,
Его воздух серо-стылый,
Шум Гостинного двора.
Я не то чтоб тосковала
Или мучилась во сне,
Просто я не доживала
На московской стороне.
Неожиданно волнуясь,
Сяду в поезд. Побегут,
Беспредметно соревнуясь,
Силуэты на снегу.
И когда взойдёт вокзала
Купол пепельно-рябой,-
Снова здесь. не опоздала
На свидание с тобой.
* * *
Предзакатная тревога,
Тени над Невой,
Расположенные строго
Камни мостовой.
День осенний, день последний,
Серый и больной,
Исчезает, отражённый
Тёмною водой.
Умирает, отгорая
В сдержанной тоске,
Бледной каплей остывает
На моём виске.
Кирилл Ривель
---------------------------------
Увы, муравейник императорский просел, перекошен,
слегка обгорел, но гляди, не спешит рассыпаться...
Что ж, строили предки на совесть, но дух мой тревожен:
в толпе одиночества всё-таки больше, чем братства.
Согласен? Любая толпа испокон одинока.
Так было. Так будет. Не нами ... Не нам. Аксиома,
Империи жаль, хоть бывала она и жестока,-
судьба поколений - сырьё для строительства Дома.
Не то временщик, вороватый и подлый до дрожи,
вождишько на час, но гниенье и смуту плодящий.
Почту умереть, не меняя ни сути, ни кожи...
А впрочем, я здесь никому не судья, не указчик.
Всяк сам по себе: государство, народ и святые
Скажи мне: кто нынче небесной допросится манны?
Шуты вымирают, когда короли самозванцы.
Не хлебом единым, не нами спасётся Россия!
не нами увы, понимаю - не нам, по побегам...
Мы - ветви больные, и Время с пилой наготове...
Всё так, всё на круги своя возратится под небом,
для новых побед и предательств, свершений и крови...
Петрополь - фантом, и вне времени дождик и Невский.
В толпе, как всегда, одиночества больше, чем братства.
Увы, перекошен, просел муравейник имперский,
слегка обгорел, но гляди, не спешит рассыпаться.
* * *
Когда устану я
на равнодушный мост
выплёскивать досаду,
мне хмурая судьба
нальёт вина в стакан,-
мол, истина в вине,-
поднимет воротник
продрогший Парадиз
и станет Ленинградом,
где император Пётр
для новых горожан -
верзила на коне.
Названье возратить,
но уничтожить Дух -
не в этом ли сокрыты
безумства наших дней
и суета рабов,
не помнящих родства?
Над гиблой пустотой
несчастный Петербург
вознёс свои копыта,
и в никуда течёт
меж серых берегов
свинцовая Нева...
Увы, муравейник императорский просел, перекошен,
слегка обгорел, но гляди, не спешит рассыпаться...
Что ж, строили предки на совесть, но дух мой тревожен:
в толпе одиночества всё-таки больше, чем братства.
Согласен? Любая толпа испокон одинока.
Так было. Так будет. Не нами ... Не нам. Аксиома,
Империи жаль, хоть бывала она и жестока,-
судьба поколений - сырьё для строительства Дома.
Не то временщик, вороватый и подлый до дрожи,
вождишько на час, но гниенье и смуту плодящий.
Почту умереть, не меняя ни сути, ни кожи...
А впрочем, я здесь никому не судья, не указчик.
Всяк сам по себе: государство, народ и святые
Скажи мне: кто нынче небесной допросится манны?
Шуты вымирают, когда короли самозванцы.
Не хлебом единым, не нами спасётся Россия!
не нами увы, понимаю - не нам, по побегам...
Мы - ветви больные, и Время с пилой наготове...
Всё так, всё на круги своя возратится под небом,
для новых побед и предательств, свершений и крови...
Петрополь - фантом, и вне времени дождик и Невский.
В толпе, как всегда, одиночества больше, чем братства.
Увы, перекошен, просел муравейник имперский,
слегка обгорел, но гляди, не спешит рассыпаться.
* * *
Когда устану я
на равнодушный мост
выплёскивать досаду,
мне хмурая судьба
нальёт вина в стакан,-
мол, истина в вине,-
поднимет воротник
продрогший Парадиз
и станет Ленинградом,
где император Пётр
для новых горожан -
верзила на коне.
Названье возратить,
но уничтожить Дух -
не в этом ли сокрыты
безумства наших дней
и суета рабов,
не помнящих родства?
Над гиблой пустотой
несчастный Петербург
вознёс свои копыта,
и в никуда течёт
меж серых берегов
свинцовая Нева...
Анатолий Краснов
---------------------------------
Темно, как в ночь в монастыре
Иль в осаждённой древней Трое.
И дождь такой, как при Петре,
Который этот город строил.
Как тяжко смотрит голова
Гранитно мыслящего сфинкса.
Какая чёрная Нева,
Как будто это воды Стикса.
Урон, вежде один урон,
А души тянутся к полёту...
И где-то прячется Харон,
Оставить чёрную работу.
* * *
Ночь на Стрелке,
Бьёт в камень вода,
В ней небесных светил отраженье...
Этот ритм будет в мире всегда,
Ибо ритм - это мера движенья.
Он войдёт в нашу память, слова,
И пока есть движенье, мы живы...
Ночь и наша с тобою Нева,
Вся от Ладоги и до залива.
Темно, как в ночь в монастыре
Иль в осаждённой древней Трое.
И дождь такой, как при Петре,
Который этот город строил.
Как тяжко смотрит голова
Гранитно мыслящего сфинкса.
Какая чёрная Нева,
Как будто это воды Стикса.
Урон, вежде один урон,
А души тянутся к полёту...
И где-то прячется Харон,
Оставить чёрную работу.
* * *
Ночь на Стрелке,
Бьёт в камень вода,
В ней небесных светил отраженье...
Этот ритм будет в мире всегда,
Ибо ритм - это мера движенья.
Он войдёт в нашу память, слова,
И пока есть движенье, мы живы...
Ночь и наша с тобою Нева,
Вся от Ладоги и до залива.
Отрывки:
Набоков
---------------------------------
Мой девственный, мой призрачный! Навеки
В душе моей, как чудо сохранится
Твой лёгкий лик, твой воздух несравненный,
Твои сады, и дали, и каналы,
Твоя зима, высокая, как сон...
Мой девственный, мой призрачный! Навеки
В душе моей, как чудо сохранится
Твой лёгкий лик, твой воздух несравненный,
Твои сады, и дали, и каналы,
Твоя зима, высокая, как сон...
Георгий Иванов
---------------------------------
Опять на площади Дворцовой
Блестит колонна серебром,
На гулкой мостовой торцовой
Морозный иней лёг ковром.
из "И. Одоевцевой"И опять в романтическом Летнем Саду
В голубой белизне петербургского мая
По пустынным аллеям неслышно пройду
Драгоценные плечи твои обнимая.
Опять на площади Дворцовой
Блестит колонна серебром,
На гулкой мостовой торцовой
Морозный иней лёг ковром.
из "И. Одоевцевой"И опять в романтическом Летнем Саду
В голубой белизне петербургского мая
По пустынным аллеям неслышно пройду
Драгоценные плечи твои обнимая.
Б. Пастернак
---------------------------------
Тучи, как волосы, встали дыбом
Над дымной, бледной Невой.
Кто ты! О кто ты! Кто бы ты ни был
Город - вымысел твой...
Тучи, как волосы, встали дыбом
Над дымной, бледной Невой.
Кто ты! О кто ты! Кто бы ты ни был
Город - вымысел твой...
А. Ахматова
---------------------------------
За то, что город свой любя,
А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя
Его дворцы, огонь и воду.
* * *
Сердце бьётся ровно, мерно,
Что мне долгие года!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.
За то, что город свой любя,
А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя
Его дворцы, огонь и воду.
* * *
Сердце бьётся ровно, мерно,
Что мне долгие года!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.
@темы: Стихи, На страницах книг
-
-
06.11.2007 в 14:33-
-
06.11.2007 в 20:15-
-
06.11.2007 в 23:44Не за что, обращайтесь ещё.